Лиана привыкла видеть в лицах окружающих мужчин желание понравиться, лесть и подхалимаж, неуверенность и страх, даже добродушную снисходительность политика, который вежливо слушает болтовню супруги спикера. Гуров разговаривал с ней как мужчина с женщиной, он знал, кто здесь главный, ему было совершенно безразлично, чья она жена.
Она надела халат на голое тело, туго подпоясалась, вышла из ванной, достала из холодильника бутылку пепси и рябиновую настойку. Лиана не была ни алкоголичкой, ни скрытой пьяницей, во время приемов и застолий вообще не пила спиртного, но изредка, оставшись одна, позволяла себе выпить рюмку настойки. Сегодняшний день был исключением, она выпила глоток коньяку с полковником, рюмочку ликера с мужем и почувствовала, что сейчас ей очень хочется настойки.
— Ни один алкаш не считает себя таковым, — сказала Лиана, наливая остро пахнущую жидкость. — Завтра придется пропотеть на тренажерах и сказать массажистке, чтобы она меня проучила.
Исповедовавшись перед собой, она выпила рюмку и шумно выдохнула — так, по ее мнению, поступают настоящие алкоголики. Зазвонил городской телефон. Лиана взглянула на часы, затем на телефон и неуверенно взяла трубку.
— Слушаю. Вам кого? Думаю, что вы ошиблись номером.
— Я не ошибся и приношу свои извинения, Лиана Хасбулатовна, — услышала она спокойный мужской голос, — говорит полковник Гуров, знаю, что не спите, потому и рискнул позвонить.
— Что с вами? Как вы смеете? — Лиане стало стыдно, она перевела дух и уже спокойнее спросила: — Что случилось, полковник?
— Мне необходимо поговорить с Имраном Руслановичем.
— Немедленно? Сказать ему, чтобы зашел?
Гуров сделал вид, что не понял сарказма, и серьезно ответил:
— Можно и сейчас, насколько мне известно, Имран Русланович не спит. С утра он окунется в государственные дела, вы будете спать. Кроме вас, Лиана, мне никто помочь не может.
Она тотчас отметила — полковник опустил ее отчество, что позволяли себе только очень близкие люди, она не рассердилась, скорее ей это было приятно. Сыщик умен, раз в такое время звонит, значит, дело нешуточное. Имран, конечно, взбесится.
— Я попробую, — коротко сказала Лиана, не удержалась и добавила: — Однако берегитесь.
А Гуров на полном серьезе ответил:
— Благодарю. Кстати, ваш супруг наверняка уже в домашнем, а я полностью одет, так что пусть не беспокоится, я сам зайду к нему. Жду звонка.
Лиана не нашла быстрого ответа, положила трубку и пошла к мужу.
Гуров быстро побрился, протер лицо одеколоном, когда раздался звонок.
— Выходи, я тебя провожу, — буквально рявкнул полковник Авдеев.
Гуров хотел посоветовать беречь нервы и дыхание, мол, это только начало, а путь предстоит долгий, но гэбист бросил трубку.
— С тобой кончено, ты шагнул через край, — сказал Авдеев, встречая Гурова у входа в особняк. — Твое оружие. — Он протянул руку.
Гуров руку полковника пожал и усмешливо ответил:
— Какие-то вы здесь нервные. Я, Николай, протокол знаю и оружие на такие встречи не беру. Да и зачем? Спикер наверняка стрелять не умеет.
Авдеев провел ладонями под мышками Гурова, пистолет находился сзади, под ремнем брюк, чтобы остановить рвение кагэбэшника, сыщик равнодушно сказал:
— Ты мне изрядно надоел, будешь приставать, я сейчас в беседе с Имраном одной фразой прикончу твою карьеру.
— Ладно, ладно, Лев Иванович, но ведь, согласись…
— Не могу согласиться, — прервал полковник Гуров. — Мы либо друзья, либо враги, решай сам.
Они вошли в центральные двери, у которых прогуливался молодой парень специфической внешности. Гуров тщательно вытер ноги, увидел, что его туфли забрызгала роса, наклонился и аккуратно почистил их носовым платком.
Спикер сидел в кабинете за письменным столом, пил кофе, на приставном столике тоже стояла чашка, минеральная вода.
— Здравствуйте, полковник, слушаю вас, — сдержанно произнес спикер, указывая на стул напротив.
— Здравствуйте, Имран Русланович. — Гуров кивнул, сел, подвинул чашку, взглянул на хозяина внимательно, оценивающе. — Рад, что вы согласились на встречу и не кричите на меня.
— Я к хамству давно привык, переходите к делу, полковник.
— Не хочу пугать, охранять вас не мое дело, но, поразмыслив над происшедшим, я пришел к выводу, что вам угрожает опасность. — Гуров достал сигареты и положил рядом с чашкой.
После продолжительной паузы спикер спокойно ответил:
— Данный вопрос в компетенции службы безопасности, полковник, — он взглянул на часы: — Мне осталось на сон меньше трех часов.
— Вы либо не понимаете, либо не верите. — Гуров попробовал кофе, передвинул сигареты, взглянул хозяину в лицо: — Неумно. Служба безопасности допустила выстрел, она может пропустить и следующий.
— Сегодня? — Голос спикера слегка дрогнул.
— Думаю, дней через десять — две недели. — Гуров вновь тронул пачку сигарет.
Сыщик понимал, что здесь не курят, мог и потерпеть, но ему требовалось сломать волю хозяина, освободить его от мундира, разговаривать с человеком.
— Пепельницы нет, используйте блюдце. — Спикер откинулся на спинку кресла, расслабился, словно сообщение об отсрочке гарантировало ему не две недели, а век спокойной жизни.
— Спасибо. — Гуров вытряхнул из пачки сигарету, но не закурил, начал катать ее по зеленому сукну.
— Если сегодня, по вашему мнению, стрелять не собираются, дайте мне поспать, мне предстоит тяжелый день, — спикер улыбнулся.
— У вас каждый день тяжелый, — Гуров неторопливо достал зажигалку, — возьмите больничный — ОРЗ или еще какая-нибудь ерунда, чтобы не беспокоить депутатский корпус.
— Больничный могут не дать, — улыбка вновь скривила тонкие губы спикера. — Почему вы явились ночью, полковник? Я, возможно, не понимаю опасности, но вы абсолютно не соображаете, что вам разрешено, а что нет.
— В другой день я к вам не попаду, а нам следует поговорить. Если вы хотите, чтобы я работал. А нет, так разбежимся по постелям. Лично я с радостью сяду в машину и уеду.
Спикер был политиком и никогда не верил собеседнику, искал в его словах скрытый смысл. Предложение сыщика слишком однозначно — либо работать, либо разбежаться, никаких ловушек, второго дна. Хозяин состроил недовольную гримасу, спросил:
— Чем могу быть вам полезен?
— Вы — мне? — Гуров наконец закурил. — Я ничего не прошу, хотите работать — попробуем.
— Если вам ничего не надо, какого черта вы тут делаете? — вспылил спикер. — Отправляйтесь куда хотите, я позабочусь о вашей карьере.
Гуров не шелохнулся, он ждал срыва, готовился и ответил:
— Мне столько раз угрожали, я устал. Моя карьера? Плюнуть не на что, приберегите патроны, иначе в нужный момент останетесь безоружным.
— Пошел вон! — Спикер встал.
— Дурак, и уши холодные! — Гуров махнул на хозяина рукой. — Извините, Имран Русланович, я это про себя. У меня такая присказка. Когда молодой оперативник сморозит, я так выражаюсь, сейчас вырвалось. Извините, — в голосе сыщика никакой вины не звучало.
Несколько секунд спикер никак не мог закрыть рот, когда с этой задачей справился, упал в кресло и рассмеялся:
— Давненько, давненько со мной не говорили по душам. Хорошо, выкладывайте, как я могу вам помочь, чтобы вы спасли мне жизнь. Такая формулировка годится?
— Кто победит на выборах, если вас… если вы тяжело заболеете?
— Президент! Кто же еще? Мы политические противники! Я вижу, вы человек темный.
— Темный, — почему-то с радостью согласился Гуров, — просветите, пожалуйста. Допустим, вы и президент свои кандидатуры сняли…
— Такого быть не может! — перебил спикер.
— После вас двоих чьи шансы предпочтительнее? — упрямо продолжал Гуров.
— Ничьи, другие не котируются, — раздраженно ответил хозяин. Чувствовалось — разговор ему стал неинтересен.
— Бесковитый или Сабурин? — спросил терпеливо Гуров.
— Два сапога — пара.
— Кто тщеславнее?
— Нетщеславных политиков не бывает.
Гуров понял — разговор зашел в тупик, спросил:
— Мне работать или убираться?
— Я распоряжусь, чтобы позвонили министру и предоставили вам самые широкие полномочия.
— Благодарю, не стоит, прикажите службе безопасности не висеть надо мной. К кому из ваших помощников я могу обращаться, если мне потребуется информация?
Спикер долго молчал, пытаясь среди своего ближайшего окружения найти умного, неболтливого, профессионального человека, вздохнул и ответил:
— Обращайтесь ко мне лично.
— Каким образом?
— Позвоните жене, она вам поможет.
Обнаглев, Гуров собрался было попросить спикера, чтобы он освободил его от ежедневных докладов следователю прокуратуры, воздержался и встал:
